В конце 2016 — начале 2017 г. проблема «женщин для утешения (кор. вианбу)» ознаменовалась не только скандалом вокруг памятника перед японским генконсульством, но и громким судебным процессом, который поспешили сравнить с попытками посадить в тюрьму авторов книг, отрицающих Холокост. Речь идет о профессоре Пак Ю Ха, каковая в своей книге «Женщины комфорта империи» будто бы посмела назвать вианбу проститутками, которые общались с солдатами по собственной воле.
Пора довольно подробно рассказать о проблеме. Столкнувшись с проблемой массового изнасилования местного населения во время войны в Китае, японское командование озаботилось проблемой создания армейских публичных домов, значительную часть персонала которых составляли кореянки. Занимались организацией процесса как собственно военные, так и гражданские контракторы, и потому что обстоятельства вербовки, что «условия службы» разнились от места к месту.
Как отмечает В. Терехов, оценки как общего количества “женщин для утешения”, так и их участи существенно зависят от национальности оценивающего. Для японцев оно исчисляется несколькими десятками тысяч вианбу, для корейцев – сотнями тысяч, при этом наблюдается тенденция записывать в них всех мобилизованных девушек. Есть разночтения и в том, что девушкам пришлось претерпеть: в одних случаях их условия не сильно отличались от гражданских проституток с точки зрения зарплаты и свободы, в других – термин «сексуальное рабство» вполне применим, и понятно, что каждая сторона выбирает свои свидетельства, нередко сгущая краски.
В результате в государственном мифе РК история среднестатистиче
В послевоенной Корее тема вианбу была табуирована и во время первого этапа урегулирования претензий и заключения дипотношений с Японией в 1965 году не поднималась в принципе. Во-первых, для корейских женщин говорить об этом, в силу нравов традиционного общества, означало потерю лица, во-вторых, в этот период в стране пышным цветом цвела проституция, связанная с обслуживанием американских военных баз, где отношение к корейским девушкам было во многом похожим.
Даже современное корейское общество в значительной мере страдает мизогинией, и борцам за свободу женщин и ЛГБТ есть за что бороться. Однако критиковать современность, особенно при военных, было чревато, и потому корейское женское движение начало набирать статус и известность, эксплуатируя тему «женщин для утешения». В 1990-е гг., когда на общем фоне борьбы за права человека активисты корейских гражданских групп уговорили несколько пожилых женщин публично выступить с воспоминаниями об этом периоде своей жизни, термин «сексуальное рабство» наконец был введен в оборот.
История вианбу хорошо уложилась в антияпонский дискурс и перешла из относительно маргинальных тем в разряд тяжелой артиллерии. В изменившемся обществе обвинения в «сексуальном рабстве» встретили поддержку феминистских кругов Запада, а власти усмотрели в этом хорошую карту как для разыгрывания антияпонских настроений, так и требований к Японии продолжать плакать, каяться и платить.
В результате «в нужный момент» тема вианбу всплывала всегда, отчасти становясь прибежищем «профессиональны
Неслучайно, когда в декабре 2015 года правительство Пак Кын Хе попыталось поставить в этом вопросе точку, добившись соглашения о компенсациях и получив очередную порцию извинений, оппозиция и националисты вообще назвали это «позорной сделкой», ведь они потеряли возможность постоянно затрагивать эту тему.
Естественно, подобная эксплуатация темы «утешительниц» вызвала ответную реакцию в Японии, тем более что вслед за Кореей их вспомнили и в Китае, и в других странах. Повод тот же – во-первых, это возможность стребовать с Японии дополнительные компенсации за «проклятое прошлое», во-вторых, добавить в исторические и политические споры действительно убойный аргумент, после которого любые возражения по любому вопросу не имеют смысла.
В результате в Японии и не только активизировались «ревизионисты», перегибающие палку в другую сторону: никакого ужаса, о чем заявляет корейская сторона, не было. К ним относятся как японские правые, так и ряд японских корейцев или граждан РК, эмигрировавших для того, чтобы нападать на проблему с безопасного расстояния. Тэ Кихо (ранее Чхве Ги Хо) или О Сонфа, чью книгу активно распространяли в ноябре 2015 г., рассматривают дискурс вианбу как часть антияпонской пропаганды, а термин «сексуальное рабство» объявлялся не соответствующим действительности
В их трактовке на указанную работу девушки шли добровольно, условия жизни были лучше, чем на какой-нибудь фабрике, а если уж говорить об угнетении прав женщин, то между сексом в публичном доме с японским солдатом и сексом за банку тушенки с американским солдатом не такая уж и большая разница. Что же до рассказов о массовых изнасилованиях, то в условиях государственного антияпонизма РК признание в добровольном сексе с ненавистными японцами равнозначно «гражданскому самоубийству», и неудивительно, что все публичные заявления описывают массовые изнасилования вне зависимости от того, что было на самом деле.
Официальная же японская оценка проблемы вианбу до середины прошлого десятилетия базировалась на двух заявлениях: вначале в 1993 г. генсек кабинета министров Ехэй Коно признал факт принуждения женщин к работе в “станциях утешения” и принес официальные извинения. Затем в 1995 г. премьер-министр Томиити Мураяма указал на “огромный ущерб и страдания”, нанесённые японской императорской армией народам оккупированных ею стран. Заметим, что оба политика не изменили своего мнения по данному вопросу.
Однако уже во время своего первого премьерства (2006-2007 гг.) С. Абэ поставил под сомнение принудительный характер рекрутирования вианбу. Его позиция основывалась на том, что нельзя полагаться на современные показания очевидцев событий, которые происходили 70 лет назад, так как мотивы появления подобных свидетельств могут носить корыстный характер. В. Терехов упоминает про скандал со второй по значимости общенациональной газетой “Асахи симбун”, которая в 80-90-е гг. публиковала на своих страницах сфабрикованные статьи некоего “свидетеля и исполнителя”, принудительного рекрутирования женщин в “станции утешения”.
Ё. Коно и Т. Мураяму начали обвинять в том, что их заявления были сделаны в угоду политической конъюнктуре при отсутствии юридически значимых свидетельств принуждения. А сделанное в мае
Эти исследования и заявления подлили масла в огонь с обеих сторон, и именно в этот процесс встряла со своей книгой Пак Ю Ха, оказавшись решительно «не ко двору» и будучи покарана не столько за «искажение фактов», сколько за «невосторженный образ мысли».
Более подробное изучение содержания книги говорит о том, что профессор Пак пыталась использовать объективистский подход и, не отрицая существующих фактов, добавить к ним другие, которые делают картину более сложной и менее удовлетворяющей националистическ
В общем, вариант, при котором девушка была похищена солдатами и насильно принуждалась к сексу, был скорее исключением, чем правилом. Чаще или девушек заманивали гражданские контракторы, или их продавали собственные семьи.
Японские СМИ, рецензируя книгу, отметили критичное отношение Пак к Японии, политику которой она назвала жестокой и бесчеловечной, но как только в 2013 г. её книга вышла, «гражданские активисты» немедленно инициировали прокурорское преследование.
В июне 2014 г. против нее подготовили иск и бывшие вианбу — в ответ на протест девяти доживших до наших дней бывших секс-рабынь в судебном порядке было решено удалить из текста книги 34 куска, особо задевших честь и достоинство заявительниц.
Но после того, как в феврале 2015 вышло второе издание книги, в ноябре 2015 г. профессор Пак была обвинена прокуратурой Сеула «в нанесении ущерба репутации» вианбу в целом. Как социальной группе. Ибо в уголовном кодексе РК есть специальный раздел «преступления против репутации», по которым ответчика ждет наказание в виде каторжных работ или лишения свободы за сам факт разглашения порочащих сведений, даже если они правдивы. Клевета как использование лжи просто увеличивает срок, как и диффамация «посредством газет, журналов, радио и других средств массовой информации».
Обвинение требует для 59-летней Пак трехлетний срок, так как она «не испытывает угрызений совести» и нанесла серьезный ущерб достоинству жертв. А сами жертвы получили медиа-повод: так, одна из оставшихся в живых вианбу Ли Ен Су повторила свой рассказ о том, как в 16 лет японские военные вытащили ее из постели и пытали электрошоком до тех пор, пока она не была вынуждена согласиться обслуживать солдат. Как смеет Пак говорить, что такого не было!
Но хотя профессора Пак обвиняют в том, что она опровергает насильственную мобилизацию, адвокаты Пак подчеркивают, что в книге этого тезиса нет. Скорее она пытается скорректировать ситуацию, показав, что кроме принудительного отбора были и иные случаи. Обвинение же занимается выборочным цитированием, и на рассказ Ли Ен Су есть задокументирован
26 ноября 2016 г. с протестом против преследования профессора Пак выступила группа из 54 видных общественных деятелей США и Японии, включая 90-летнего Т. Мураяму. При том, что подписанты придерживаются различных позиций относительно содержательной стороны вопроса о вианбу, они обращают внимание, что речь идет уже о защите права на свободу мысли.
На данный момент точка еще не поставлена, и автор обращает внимание на то, что проблема шире: да, есть ангажированные «ревизионисты», которые сознательно искажают факты. Однако в случае законодательной борьбы с ними правоприменитель
Тем более что, на взгляд автора, «обитателю стеклянного дома не стоит кидаться камнями в чужие окна», потому что, кроме разрекламированн
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
http://ru.journal-neo.org/2017/02/13/korejskie-zhenshhiny-dlya-utesheniya-i-skandal-s-pak-yu-ha/
